Участники брянского «Экспертного клуба» обсудили, что осталось от демократии в Европе и может ли Россия помочь суверенным странам освободиться от безумства деспотичной евробюрократии.
Перед экспертами было поставлено три вопроса: можно ли считать, что в Европе сохранилась демократия с учётом того, что правые партии и политики попадают в немилость? Какие факторы привели к политическому кризису, который в настоящее время испытывают страны ЕС? Какие сигналы должна послать наша страна народам Европы, чтобы помочь им освободиться от гнета евробюрократии?
Доцент Брянского филиала РАНХиГС Екатерина Карпенко начала с последнего вопроса, предложив взглянуть объективно на то, как граждане Европы воспринимают гнёт евробюрократии. Екатерина Викторовна привела данные свежего опроса «Евробарометра», который показал, что 74% европейцев считают, что их страна выигрывает от членства в ЕС. 62% хотели бы, чтобы Европейский парламент играл более важную роль. 89% опрошенных считают, что государства-члены ЕС должны действовать более сплочённо, чтобы противостоять текущим глобальным вызовам.
«Мы можем считать, что в Европе не осталось демократии, что все страдают от евробюрократии, – пояснила Карпенко, – Но у европейцев иной, диаметрально противоположный взгляд. Предлагать им помощь в освобождении от того, что они считают благом, не конструктивно».
Заместитель председателя Общественной палаты Брянской области Максим Попов высказал удивление тем, что некоторые российские эксперты видят друзей среди правых, консерваторов, националистов. «Логика правого популизма такова, что даже став ситуационными попутчиками, представители этих течений являются системными антагонистами», – объясняет Попов.
В качестве иллюстрации Максим Анатольевич привёл ситуацию с премьер-министром Италии Джорджией Мелони. В ходе предвыборной кампании, предшествовавшей её победе в октябре 2022 года, Джорджия Мелони активно разжигала антиевропейские настроения, критикуя Лиссабонский договор, Европейский фискальный пакт, Фонд восстановления после коронавируса, от которого Италия получила большую выгоду. Она требовала, чтобы национальное законодательство было выше общеевропейского на территории страны.
Но как только она пришла к власти, тут же вписалась в европейский курс. Она не ставит под сомнение поддержку Украины, а вот о выходе Италии из ЕС уже не говорит.
Попов вспомнил ещё одного «друга России», прославившегося националистической, суверенистской риторикой. Венгерский лидер Виктор Орбан отказался ехать на парад Победы в Москву. «Думаю, что это не обсуждается. Для венгерского народа окончание Второй мировой войны имело иное значение, чем для других стран, которые в ней участвовали», — пояснил глава его канцелярии Гергей Гуйяш. И это решение также лежит в рамках правоконсервативной логики.
Ректор БГИТУ Валерий Егорушкин заметил, что демократия – это не власть самоназванных демократов, и в этом Россия убедилась на своём печальном опыте. Демократия – это политическая система, позволяющая подчинить действия власти интересам народа. Для реализации этого принципа применяются выборность представителей – депутатов и должностных лиц, принимающих решения, используется разделение властей, требование прозрачности к властным институтам, многие другие инструменты.
Но у демократии есть несколько слабых мест. Так, имитация институтов, формальное наличие, скажем, выборов, не заменит рабочую представительскую демократию. Отсутствие механизмов подотчётности и подчинения власти избирателям также сводит демократию на нет. Наконец, демократия работает как клапан, она позволит путём выборов прийти ко власти условному Гитлеру, который сломает институты демократии, став тираном, но, будучи разрушенной, не позволит избавиться от него.
«Разного рода европейские популисты пользуются всеми слабостями демократии, – говорит Егорушкин, – И народы Европы вдруг понимают, что выборы, вроде бы, и есть, только к рычагам реальной власти прорываются люди, которые вольны в своих волюнтаристских решениях и действуют далеко не в интересах избирателей».
Андрей Фридман
